Свято-Троицкая Русская Православная Церковь

приход Московской Патриархии

главная | о нас | ссылки

russian

главная > плоды истинного покаяния

Схиигумен САВВА
ПЛОДЫ ИСТИННОГО ПОКАЯНИЯ

Боголюбивейший друг мой Д.!

Отвечаю на твои вопросы об истинном покаянии и, в основном, о плодах истинного покаяния. Одновременно исполняю твою просьбу и пишу душеполезные наставления, а также в виде прило­жения пишу те покаянные молитвы и воздыхания, кото­рые ты просил у меня.

Схиигумен САВВА

О самом таинстве покаяния, с подробным перечисление грехов, ты найдешь в книгах "Семена Слова для нивы Божией" ( Ч. 2) и "Ответ на вопросы о монашестве", так что сейчас я кратко отвечу о плодах истинного покаяния и о том, как надо подготавливать себя к исповеди.

Вопросы о покаянии не только тебе интересны. Часто ко мне обращаются люди с такими же вопросами. Осо­бенно часто спрашивают: "Батюшка, а что такое покаяния?", "Батюшка, а что значит истинное покаяние?", "Как надо правильно каяться?" — и подобных вопросов.

На все твои вопросы я с Божией помощью постараюсь ответить, но у тебя есть и такие вопросы, на которые тебе сама совесть подскажет, как поступить. Совесть для нас то же, что компас для мореплавателя. Если капитан потеряет компас, то он не будет знать, в какую сторону направлять корабль, особенно в пасмурную погоду. Так и у нас, христиан, кто потерял совесть и стал бессовестным, тот уже не знает, как достигнуть тихой гавани спасения.

Разбойник убивает людей, и если никто не обнаружил его преступления, то он ходит довольный, веселый. Радуется! А чему радуется? Мы с тобой знаем — своей погибели, он этого не понимает.

Совесть не судит только тех, которые достигли верха добродетели или верха порока. О первых говорить не приходится: судья нужен только для нарушителей закона, а для исполнителей закона он не требуется. Их совесть кристально чиста, и она не тревожит праведников. У последних совесть или потеряна, или спит непробудным сном. У остальных грешников нечистая совесть все время тревожит их и как бы говорит: очисти меня покаянием, ты сделал то-то и то-то, покайся. Вот и надо нам как можно внимательнее прислушиваться к голосу нашей совести. Она всему доброму и хорошему научит.

Голос совести — это внутренний, тайный голос Божий в нас, и горе тому, кто не прислушивается к ее советам и требованиям, кто сознательно заглушает ее голос, чтобы не слышать ее суда и не ощущать ее мучений, кто склоняется более на сторону греха и порока.

У тебя, Д., в этом отношении все благополучно, но есть пробел в другом. Некоторые вопросы ты задаешь повторно. Я уже ответил на них, а ты, значит, забыл. А почему? Да потому, что невнимателен к словам духовного отца. Это грех — кайся.

Надо на лету ловить каждое слово духовного отца, а ты... Ну ладно, прощаю! Ты только исправься!

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Друг мой! Много раз ты исповедовался и при­чащался Святых Христовых Тайн. Слава Богу! Это хорошо!

Приступая к таинствам исповеди и причаще­ния, человек очищается, обновляется, оживотво­ряется и выходит из храма, как бы из купели крещения. По сути дела, это так и есть. Через покаяние и причащение к нам возвращается бла­годать, которую мы получили при крещении, по­тому что оно возвращает потерянную благодать. После покаяния и причащения человек ощущает радость, мир и утешение.

Но, наверное, ты испытывал и другое, когда вместо радости и утешения после исповеди и при­чащения в душе вдруг появляется непонятное чув­ство томления: теснота, неудовлетворенность, ка­кое-то общее расслабление. Это признак того, что неправильно исповедывался и недостойно прича­щался Святых Христовых Тайн. На исповеди, значит, был вялым и холодным, не было у тебя глубоких переживаний, жажды очищения, сердеч­ного сокрушения о своих грехах, горячего стремления соединиться с Господом: когда священник перечислял грехи, ты говорил: "Грешен" — ма­шинально, вот и результат.

Правда, томление духа бывает и по другой причине, когда Господь испытывает, но чаще бы­вает, когда мы неправильно каемся. Некоторые к покаянию примешивают самооправдание и да­же осуждение, оставляют в стороне личное покая­ние своих грехов и переходят к духовной беседе или, еще хуже, затрагивают житейские вопросы. Это рассеивает их и ослабляет покаянное чувство.

Некоторые обвиняют священника и говорят: "Батюшка не сумел привести в чувство. У друго­го все плачут, а этот...".

Такое понятие неправильное. Не батюшка ви­новат в том, что у исповедника нет сокрушения сердечного, нет слез покаянных. Причину этому надо искать в самом себе. Значит, в душе его не все благополучно.

Похвально, конечно, когда духовник проводит исповедь с большим духовным подъемом, но если батюшка в преклонном возрасте и немощный, то можно ли требовать от него особого подъема? Да и так ли это необходимо?

Раньше общих исповедей не было. Священнику не приходилось напоминать исповедующимся, в чем они могли согрешить, потому что каждый из них хорошо знал свои грехи. Христиане строго следили за своими поступками, делами, словами и даже помышлениями, поэтому быстро и уверен­но перечисляли все, что было у них на совести.

Им не приходилось особо напрягать память: со­весть как бы подсказывала им все грехи.

Теперь же на исповеди подходят к священнику и не знают, что говорить. В чем же дело? Что за причина в том, что совесть людей огрубела и при­тупилась, и человек уже не чувствует ее угрызе­ний, стал, бессовестным. Грешит и не замечает, что грешит, а иногда умаляет грех, т. е. говорит: "Это малый грех, за него Бог не взыщет" — и не кается.

Диавол радуется такой беспечности людей, ра­дуется, что живут нетрезвенно, не следят за собой и убаюкивает их мнимой праведностью. Он вну­шает им помысел: "А что особенного я сделал? Не убил, не украл. Живу, как все". Выходит, что и нужды нет в покаянии. Вот как хитро подходит злой дух...

Так вот, друг мой, чтобы посрамить злую силу, чтобы не подпасть под ее влияние и не погибнуть навеки, тебе тоже нужно научиться правильно каяться и не ожидать, когда другие заставят со­крушаться о грехах своих. Ведь если сокрушение о грехах на исповеди, да к тому же еще только когда батюшка красноречивый и имеет особую силу благодатной молитвы, которая зажигает сердца, то надежно ли и прочно ли такое сокрушение? Какие плоды может принести такое покая­ние?

Слушаем — плачем, каемся... Вышли из храма и забыли, что мы сокрушались о грехах, каялись и давали обещание Богу, как бы присягу давали перед Крестом и Евангелием, что не возвратимся к прежним грехам и что с Божией помощью будем исправляться... Про все забыли, опять на­чинаем празднословить, осуждать, клеветать, раз­дражаться, гневаться, ссориться... вот это самое страшное. Это значит, что у нас нет настоящего, истинного покаяния: одна только форма покая­ния, а духа покаяния нет. А Господу не форма нужна, а сущность! Сущность же покаяния заклю­чается не в том только, чтобы машинально пере­числить название грехов священнику, а главное в том, чтобы сердце, откуда исходит помышле­ние, не принимало злые слова и злые дела, а при­нимало бы только чистые и святые помыслы и ощущения, а всему злому говорило бы: не соиз­волю. Сущность покаяния заключается в исправ­лении греховной жизни, в самоусовершенствова­нии.

Такое покаяние бывает плодотворным, оно всегда приносит добрые плоды. Если человек сло­вами говорит: прости, а сам как делал зло, так и продолжает, то это нельзя и назвать покаянием. Это лицемерие перед Богом. Избави Господи!

ТРИ МОМЕНТА ПОКАЯНИЯ

Цель покаяния — это исправление греховной жизни и добрые дела. В покаянии, как и во всяком другом деле, есть свои определен­ные моменты. Истинное покаяние определяется тремя моментами:

1. Испытание совести.
2. Сокрушение сердца.
3. Словесное исповедание своих грехов.

Но, прежде чем приступить к объяснению этих моментов, я вынужден предупредить тебя, что, когда ты пожелаешь поговеть, у тебя может по­явиться множество препятствий, внутренних и внешних. Не обращай на них никакого внима­ния. Если ты проявишь непреклонность, то все препятствия исчезнут.

И второе, на что следует обратить особо се­рьезное внимание, это чтобы промежутки между исповедями были наполнены духовной борьбой, усилиями воли к добру.

Например, мы очень словоохотливы. Любим шутить, смеяться, сами смеемся и других рассмеиваем, рассказываем анекдоты, а все это — грех. После первой исповеди редко кто сразу перерождается и становится серьезным и благо­честивым. Обыкновенно говорят: ну что делать, если такой характер? Вот таким-то и надо кропот­ливо и поработать над собой, надо нудить себя к молчанию.

ПОДГОТОВКА К ИСПОВЕДИ

Когда начнешь готовиться к исповеди, тогда в первую очередь испытай свою совесть, загляни в свое сердце. Посмотри, в какой мере оно загрязнено грехами. С Божией помо­щью припомни все грехи, какие были сделаны тобой после последней исповеди, а кто готовится к принятию иноческого пострига, тот вспоминает грехи свои с семилетнего возраста.

Проверь себя: нет ли в тебе недостатка веры, надежды, любви; нет ли самоуверенности, черст­вости, раздражительности, чревоугодия, малоду­шия, ропота, уныния и других грехов.

Если этот момент покаяния ты проведешь с должным вниманием, то у тебя неизбежно по­явится и сокрушение сердца, а если сокрушения нет, то это говорит об окаменелом нечувствии, о мертвенной холодности, значит, душа — в опас­ности.

В этом случае надо читать и вспоминать жития святых и их поучения. Они считали себя первыми грешниками и с искренней убежденностью взы­вали к Господу: "Никто же согреши на земле от века, яко же согрешил аз (я) окаянный и блуд­ный". Если ты будешь равняться по ним и брать с них пример, то непременно явится сокрушение и ты восплачешь о себе.

Искренняя раскаянность — это и есть началь­ная степень святости, а хладнокровность, равно­душие — удаление от святости, умирание вне Бога. Когда благодать касается сердца и озаряет его, тогда со всей ясностью выступает беспорядок в душе и тогда мы искренне сознаем грехи свои, язвы и раны душевные. А те люди, которые не тянутся к благодати, они погружены в мрак гре­ховный и ничего не видят в своем сердце, а если и видят что-либо, не ужасаются, потому что срав­нивают себя не со святыми, а с подобными себе.

Проверь себя и по заповедям Божиим: не нару­шаешь ли какую-нибудь из них, а также по неко­торым молитвам (например, 3-я вечерняя и 4-я Причастием).

ОСНОВНЫЕ ГРЕХИ И ПРОИЗВОДНЫЕ

Хорошо, если ты сумеешь различать основ­ные грехи от производных. Если не умеешь, научись. Это очень важно. Мы должны знать, о чем наиболее нам нужно сокрушаться и в чем исправляться. Вот, напри­мер, если мы рассеяны на молитве, если в церкви на нас нападает дремота и мы невнимательны, если нас не интересует даже чтение Священного Писания, то это происходит или от маловерия и слабой любви к Богу, или от лености и беспеч­ности.

Если в Церкви во время богослужения мы хо­дим, разговариваем, толкаемся; если к елеопомазанию, ко кресту и к плащанице подходим без благоговения, не сдерживая позади стоящих, и на­пираем на тех, кто впереди нас стоит; если за крещенской водой и за водой малого освящения на молебнах мы не стоим в очереди, а идем напролом, чуть ли не по головам, то это значит, что нет в нас страха Божия и любви к ближним. Если мы усиленно заботимся о своей наружности и обстановке дома, то это значит, мы тщес­лавны.

Если мы слишком близко принимаем к сердцу житейские неудачи, тяжело переносим разлуку, неутешно скорбим о усопших, то это говорит о том, что мы не верим в Промысел Божий, и так далее. Самооправдание, нетерпение упреков, тще­славие, упрямство, но еще важнее увидеть их связь с самолюбием, себялюбием, высокоумием и гордостью, именно на эти основные грехи надо обратить все свое сетование.

Есть хорошее средство, которое приводит нас к познанию своих грехов, — это вспомнить, в чем обвиняют нас люди, особенно рядом живущие, близкие. Их обвинения, укоры, нападки почти всегда имеют основания. При испытании себя надо следить, чтобы не впасть в чрезмерную мни­тельность ко всякому движению сердца. Если мы встанем на этот путь, то можем потерять чувство различения важного и неважного. В этом случае надо оставить испытание себя и молитвой и до­брыми делами упросить и прояснить душу.

Приготовление к исповеди заключается не то­лько в том, чтобы возможно полнее вспомнить или даже записать свои грехи, но прежде всего в том, чтобы искренно осознать свою вину, чтобы свое покаянное чувство довести до сердечного сокрушения и, если можно, пролить слезы покаяния.

СОКРУШЕНИЕ СЕРДЦА

Знать свои грехи — это еще не значит каять­ся в них. Скорбь о соделанных злых делах, плач о грехах — вот что важнее всего в де­лах покаяния. Ну, а если нет слез? Что тогда делать?

Не надо отчаиваться! И в этом случае все равно надо каяться, каяться, каяться, как бы мы ни были холодны и бесчувственны, в надежде единственно на милость Божию. Холодность и бесчувственность обычно бывают, когда нет в сердце страха Божия, от маловерия или от скрытого неверия.

Иногда человек утаивает на исповеди, что он не верит в загробную жизнь или сомневается в ее существовании, вот за это Господь и на­казывает холодностью. Господь как бы говорит человеку в душе: "Ты же не христианин, языч­ник. Осознай, что у тебя нет веры, покайся, и тогда я утешу тебя, прощу грехи и пошлю радость".

В самом деле, какие же мы христиане, если не верим в бессмертие души? Если не верим, что вечно будем славить Господа, когда он удостоит нас такой милости? Ведь теряется весь смысл веры в Бога! А как много таких христиан-язычников. Ой-ой-ой! Проверь-ка себя, Д.! Не язычник ли ты?

ПЛАЧ

Плач о грехах имеет большое значение в покаянии. На этом я остановлюсь не­сколько подробнее, потому что у тебя неправильное понятие о плаче. Знай, что не плач происходит от слез, а слезы от плача. У некото­рых нет слез, они сдерживают себя в присутст­вии других, но сердце их плачет кровавыми слезами, искренне сокрушаясь о своих грехах. Вот когда человек не обращает внимания на чужие грехи и разбирает только свои грехи и сокрушается о них, тогда-то он и приобретает плач.

Плачем называется преизобильное усиление от покаянных чувств. Человек со всей остротой при­знает свою немощь душевную. Он видит свою слабость, свою беспомощность; сознает, что сво­ими силами никогда не сможет освободиться от язв греховных, от скверн душевных без помощи Господа, и он с глубочайшим смирением припа­дает к подножию Креста, умоляет распятого Гос­пода простить ему грехи, которыми он вновь пригвождает Его ко Кресту.

Опять и опять я всегда оскорбляю
Тебя, мой Спаситель, Тебя распинаю
Грехами моими я каждого дня;
А Ты, милосердный, а Ты, умирая,
Ты все меня любишь и, тихо склоняя
Главу на Кресте, Ты прощаешь меня,
И только раскаянья Ты ожидаешь,
И все меня в рай к Себе призываешь...

У смиренного грешника появляется ощущение присутствия Божия. Иногда бывает, что каждая клеточка в организме чувствует Его присутствие, Его близость. Появляется страх Божий, вре­менами столь сильный, что, кажется, волосы поднимаются на голове и священный трепет, будто озноб, пробегает по телу. У человека появляется памятование о смерти, страх осу­ждения на Страшном Суде за грехи, и вот из глаз его неудержимым потоком истекают слезы. А когда в сердце своем человек по­чувствует прощение грехов, почувствует легкость, тишину, радость, тогда от избытка счастья и благодарных чувств, как утешенное дитя на груди нежного отца или матери, непрестанно повторяет слова: "Иисусе мой! Радость моя! Счастье мое! Любовь моя! Не удаляйся от меня!" В этот, момент человек желает разре­шиться от тела, чтобы уже никогда больше не разлучаться со Христом.

Вот что значит истинное покаяние. После вели­кой скорби грешник получает большую-большую радость, и утешение — единение души с Господом. Это и есть наивысший плод истинного сми­рения и покаяния.

Много есть благочестивых,
Умных и ученых;
много есть людей правдивых,
Целомудренных, готовых
Всем помочь, прощать порою,
Но немного можно встретить
Со смиренною душою —
Сознавать себя всех хуже!
Все грехи в себе увидеть —
Это подвиг!
Это то же, что себя возненавидеть,
Это значит — отрешиться
От кумира самомненья!
Это значит — согласиться
Принимать все оскорбленья!
Гордость — всех грехов ужасней,
Но смирением прекрасным
Воплотился Сам Христос!

Помоги нам, Господи, подражать истинному смирению!

РЕШИМОСТЬ НЕ ГРЕШИТЬ

Верный признак совершившегося искреннего покаяния, по которому грешник может уз­нать, что грехи его действительно прощены от Бога, есть чувство ненависти и отвращения от всех грехов до того, что он соглашается лучше умереть, чем произвольно грешить перед Богом; к тому же у него появляется чувство всепрощения, чувство легкости, чистоты, неизъяснимой радо­сти, глубокого мира, желание все делать лишь во славу Божию, возненавидеть и устранить гордели­вое желание приписывать славу себе. И наоборот, недостойное покаяние, после которого грехи оста­ются, вызывает чувство неудовлетворенности, ло­жится сугубой тяжестью на сердце, каким-то тя­желым смутным, неясным чувством горечи.

Запомни, Д., раскаяние не будет полным и по­лезным, если у тебя внутреннее не будет твердой решимости не возвращаться к исповеданному гре­ху. Если скажешь со смирением в каком бы ни было грехе (падении): "Прости!" — будет тебе прощено, но если скажешь так, а потом возвра­тишься к греху и не будешь с ним бороться, это значит покаяние твое ложное; это значит каяться и оставаться в грехе. Избави, Господи!

Надо осознать свой грех и возненавидеть его, надо приложить как можно больше усилий, что­бы не возвращаться к прежним беззакониям.

Прощение грехов есть свобода от страстей, и кто от них не освободился благодатью, тот не получил еще прощения. А чтобы получить проще­ние от Бога, надо произвести перемену во всей своей жизни и, оставив порок, постоянно пребы­вать в добродетели.

Покаяние ценится не по количеству времени, а по расположению души. Кто ненавидит грех, тот отвращается от него и быстро побеждает в себе страсти, однако часто бывает, что исповед­ник не замечает в себе духовного роста и смуща­ется этим, вот как ты, например. Ему кажется, что он стоит на месте или даже хуже стал, чем был: "шаг вперед и два шага назад". Не смущайся, друг мой, это только так кажется, на самом деле не бывает случая, чтобы каждая исповедь не про­извела бы в душе добрых перемен, когда человек тянется к благодати и имеет доброе желание ис­правиться, подавить в себе грех.

Человек не может правильно судить о себе: стал ли он лучше или хуже. Только духовному отцу Господь открывает истину, только он один знает, в каком состоянии души его чад. Обычно возросшая строгость к себе и обостренный страх греха создают впечатление, будто грехи умножи­лись и усилились и что душевное состояние будто бы не улучшилось, а ухудшилось. Кроме того, Господь часто скрывает от нас наши успехи, чтобы мы не впали в фарисейство, тщеславие и гордость.

Бывает и так, что грех-то хотя и остался, но частые исповеди и причащения Святых Тайн рас­шатали его и значительно ослабили его корни, к тому же сама борьба с грехом и страдание от сознания своей греховности приносят большую пользу для души. Так что не устрашайся, друг мой, если даже каждый день будешь падать... Подни­майся скорей, кайся и мужественно стой в подвиге, и Господь вознаградит тебя за терпение.

Покаяние — это не только исповедь в церкви, это вся жизнь человека в покаянии, в покаянном чувстве. До самой смерти мы должны хранить это чувство, постоянно должны умом пребывать в аде, т. е, искренно считать себя достойными ада, но не отчаиваться, а уповать на милосердие Божие. Если человек потеряет это чувство своего негожества, он потеряет благодать.

Грех кладет на нас такое пятно, которое нельзя вывести ничем, кроме искреннего покаяния и горьких слез о нем. Кто не плачет о грехах своих, тот будет плакать от наказаний за грех и в этой, и в будущей жизни, поэтому уж лучше здесь оплакать грехи свои добровольно и потер­петь за них, чем плакать там вечно от мучений.

Всякий грех совершается для наслаждения и входит услаждением, поэтому прощение грехов подается через злострадание и печаль, а изгоняет­ся грех горечью и слезами.

СЛЕЗЫ

Слезы — это верный признак того, что че­ловек чрез покаяние рождается в новую жизнь, в духовную. Но слезы эти не такие, которые приходится выжимать из себя, которые появляются по принуждению, а такие, которые трудно остановить и скрыть от постороннего взгляда. Если человек не достиг таких слез, зна­чит, Божие дело он делает только внешним чело­веком, а его внутренний человек еще бесплоден, потому что плод его начинается слезами. Кто возрождается для духовной жизни, тот плачет непрерывно день и ночь до двух и более лет. Это когда благодать касается сердца и человек тянет­ся к благодати. Она, как нежная, заботливая мать, то явит себя человеку, то на некоторое время скроется, чтобы научить его всей мудро­сти духовной и сделать его опытным и сильным в духовной жизни, ибо неискушенный муж не искусен.

Такими обильными слезами человек более омывает, очищает душу и потом приходит в уми­ротворение, блаженное состояние. Дух Святой вселяется в человека и руководит всеми его по­ступками.

У всякого человека, пребывающего с Богом, тоже бывают слезы: то когда он в умственном созерцании, то когда читает Священное писание, то во время молитвы, но эти слезы умеренные, радостные, сладостные. В этом случае можно ска­зать, что человек плачет от преизбытка счастья.

Вот к какому покаянию нужно стремиться. Слезы особенно полезны на исповеди. Они смяг­чают окаменение, устраняют главное препятствие к покаянию — нашу самость. Гордые и самолю­бивые, как правило, не плачут о грехах своих, а плачут от обиды, но такие слезы греховные. Не плачут те, кто обвиняет других и оправдывает себя.

Слезы даются только смиренным грешникам. Не стыдитесь слез на исповеди. Пусть полнее очищается душа твоя от скверн греховных, толь­ко не забывай, что печаль о грехах своих полезна и спасительна в том случае, когда она не выходит за пределы допустимого, а если она становится неумеренной, как говорится, переходит границы, то печаль эта переходит в гибельное чувство — отчаяние. Избави нас, Господи, от этого!

Полезно иметь постоянное сокрушение о гре­хах, но не надо забывать и о милосердии Божием. Господь прощает всякого грешника, который ка­ется и переходит с пути нечестия на путь благо­честия.

Если не сможешь по немощи душевной сразу переродиться и опять будешь согрешать, то не отчаивайся, но опять и опять прибегай к таинству покаяния.

Какое бы падение ни случилось, немедленно вставай (кайся). Стряхни с себя грех, как пыль, как грязь, и продолжай идти обычным путем с удвоенной энергией. Упражняйся в незлобии, не­осуждении и других христианских добродетелях.

Схимонах Никодим Афонский пишет: "Чтоб мы гневались на бесов, а не на людей, надобно отвечать бесам так: хотя я и многогрешный, но отчаиваться во спасении не хочу, ибо я надеюсь на милосердие Божие! Богу моему одному я со­грешил, Ему и каюсь. Он один мой Судья, а не вы, проклятые бесы. Какое вам дело до меня? Вы сами отступники от Бога и отверженные от Него, вы не имеете права истязать меня, вы сами осуж­дены на вечную погибель; я знать вас не хочу проклятых. Бог — моя сила, Бог — мой Спаси­тель, вся моя надежда на милость Его, и все зависит от Его помилования. Страха же вашего не убоюсь, если бы и в тысячу раз более этого вы нашли за мною грехов, то и тогда я не принял бы внушенное мне вами отчаяние, надеюсь на неиз­реченную милость Божию, на молитвы Божией Матери, святых Ангелов и угодников Божиих, которых я призываю на помощь. Аминь".

ИСПОВЕДЬ

Одно из главных действии покаяния есть исповедь. После того, как грешник придет в себя, подобно Евангельскому блудному сыну, испытает слово и совесть, познает свои грехи, обратится к Богу с сокрушенным и смирен­ным сердцем, укорит, осудит и оплачет себя перед Ним, он должен чистосердечно исповедать грехи свои перед священником, обнаружить свое гре­ховное состояние.

Приступая к исповеди, надо выполнить три условия:

Надо примириться со всеми, кто тебе в тягость и кому ты в тягость. Если не успел лично прими­риться, значит, мысленно от всего сердца прости, оправдай их, а себя обвини. При встрече с ними проси прощения и веди себя соответственно свое­му покаянному чувству.

Надо иметь сокрушение сердца и смирение. Кающийся должен и наружно показать свое смирение, встать на колени.

Нерассеянно помолиться.

Итак, прежде всего, ты должен примириться со всеми, кто тебе в тягость и кому ты в тягость. Возможно, ты скажешь: "Что ходить и прими­ряться, я ни на кого не сержусь. Кто на меня сердится, тот пускай просит прощения". А почему на тебя сердятся? Значит, чем-то ты огорчил их. Проверь-ка совесть свою! А если совесть окажет­ся действительно чистой, если ты никого ничем не обидел, то ради любви к ближнему ты все же подойди и попроси прощения у всех, кто гневает­ся на тебя по зависти, по ревности или по другой причине. Ведь они в большой опасности. В Еван­гелии говорится: "Всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду, осуждению Божию". (Мф. 5, 22). И если ты не приложишь усилия, чтобы они помирились с тобой, значит, ты сам окажешься нарушителем заповеди Божией о любви. Как ты будешь подходить к Чаше Жиз­ни?

Некоторые говорят: стыдно, унизительно про­сить прощения. Стыдно в чужой карман залезать, а доброе дело сделать никогда не стыдно. Этим человек показывает свое смирение, а смирение и любовь — это самые высшие добродетели. Ко­му стыдно в том, значит, не изжита страсть гор­дости, то от нее-то и надо избавляться, надо силой воли принуждать себя просить прощения. Иногда задают вопрос: "Батюшка, что делать, когда не хотят мириться?"

Не хотят мириться только с теми, кто просит прощения и в то же время оправдывает себя.

Души человеческие понимают друг друга, как говорится, с полуслова, сердце сердцу весть под­ает, так что, если мы искренне прощаем, не оби­жаемся и во всем обвиняем только себя, а других оправдываем, то непременно примирятся с нами даже самые непримиримые враги.

Ну, а если даже при таких условиях не захотят примиряться, тогда "добро творите ненавидящим вы". (Мф. 5, 44). Если мы будем делать добро обижающим нас, то эта милость более всех дру­гих добродетелей защитит нас на мытарствах и Страшном Суде.

Не будем, друг мой, никого унижать, ни перед кем не будем возноситься, будем помнить, что мы хуже всех и потому на каждое укоризненное слово будем искренно говорить: прости. Это слово от­гоняет смущение от души, подавляет гнев, истреб­ляет несогласие, выдворяет мир, так что злая сила не имеет возможности вредить тому, кто от серд­ца говорит: "Виноват я, прости меня".

На исповеди не надо ждать вопросов духовни­ка, а надо самому исповедывать свои грехи, не стыдясь, не скрывая и не умаляя их важности. Если исповедь общая, то надо все грехи, которые перечисляет священник, довести до сознания и чу­вства и признать себя виновным во всем, ибо если какие грехи мы не совершали делом, то могли совершить словом или помыслом. Слово "гре­шен" надо произносить с чувством глубокого рас­каяния, а не машинально.

Исповедь есть подвиг самопринуждения. Многие не могут избежать соблазна самооправдания и на исповеди часто говорят духовнику, что, де­скать, согрешить-то я согрешил, но тот-то выну­дил меня на грех... Особенно, когда каются в ссо­ре, гневе, раздражительности, обязательно осудят других. Тех обвинят, а себя выгораживают. Такое покаяние фальшивое, ложное, лукавое, лицемер­ное, противное Богу. В этом признак самолюбия и отсутствия личного глубокого покаяния.

Иногда говорят:

— "Батюшка, у меня слабая память, я не могу вспомнить грех".

Смотришь, молодой здоровый человек и жалу­ется на плохую память.

— "Нет, — говорю, — дело не в памяти".

— "Правда, батюшка, я ничего не помню". — "Верю, верю! Но это не потому, что память пло­хая, а потому, что живешь невнимательно и рассе­янно и не придаешь грехам серьезного значения. Ты не останавливаешь своего внимания на грехах серьезного значения. Ты не останавливаешь свое­го внимания на грехах, не фиксируешь их в памя­ти, поэтому и забываешь".

Вот и тебе, Д., надо обратить на это серьезное внимание, у тебя тоже есть пробел в этом.

За трапезу сесть мы не забываем, потому что есть хотим... Вот если бы мы с такой же силой алкали и жаждали небесной пищи, то грехи свои мы тоже не забыли бы. За стол не садятся с меш­ком на плечах, в тулупе и рукавицах. Прежде сбрасывают груз, освобождаются от него, ибо он помешает трапезе. Так и Небесной Трапезой мы не сможем насладиться, если не сбросим грехов­ную тяжесть покаянием. Ежедневно душа обреме­няется грузом греховным, ежедневно надо и сбра­сывать его покаянием.

Исповедывайся Богу перед крестиком своим. Кто по условиям жизни не может часто исповедываться и причащаться, для тех это крайне необ­ходимо. Господь принимает и такое покаяние. Так ты привыкнешь и запомнишь свои грехи и бу­дешь пребывать в постоянном спасительном по­каянии. Пример — преподобная Мария Египетс­кая.

Привычка (навык) — вторая натура человека. Она, как говорится, входит в плоть и кровь его и становится неотделимой от человека, у него вырабатывается так называемый рефлекс. Много действий человек делает по привычке, не задумы­ваясь: моргает, совершает ритмичное движение руками при ходьбе и пр.

Привычка моргать сохраняет роговицу глаз от высыхания, привычка махать руками при ходьбе помогает человеку сохранить равновесие; так и в духовной жизни, например, у преп. Макария Египетского выработалась благочестивая при­вычка на все вещи и перед началом каждого дела полагать крестное знамение, т. е. ничего не начи­нать без благословения. Однажды бес думал ис­кусить его. "Залезу, — думает, — в рукомойник и наведу на него забвение, он забудет перекре­стить рукомойник, а я тогда... ох, и подшучу же над ним!" Так он и сделал. Преп. Макарий подходит к рукомойнику, по привычке перекрестил его и крестным знаменем запечатал беса в рукомой­нике. Беса ожгло крестное знамение, и он стал умолять преп. Макария, чтобы тот выпустил его.

Видишь, Д., как дорог для нас благочестивый навык, а вообще-то говоря, надо так настроить себя, чтобы согласиться лучше не грешить, чем, согрешив, исповедовать грехи.

Какая бы ни была полная и искренняя исповедь, но на одежде души все еще будут заметны следы от пятен греховных. Окончательно изгладятся они только тогда, когда с радостью примем от Бога и епитимию (наказание) за грехи свои. Но кто из нас радуется скорбям и болезням? Единицы! Итак, из дня в день, из года в год грехи наслаиваются в душе, и от такого груза бывает тяжело не только самому человеку, но и духовному отцу. Бесы обы­чно внушают нам или совсем не исповедывать согрешений отцу духовному, или исповедывать как бы от лица другого, или складывать вину своего греха на других. Я, дескать, выругался и наговорил много лишнего потому, что М. и П. вывели меня из себя, натолкнули меня на это.

Исповедь с самооправданием — мерзость пе­ред Богом! Где сокрушение о грехах; где самоуни­чтожение? Вместо них — осуждение! К прежним грехам приложили новый грех... Смешали кашу с разбитым стеклом (таинство очищения с грехом осуждения) и вместо оздоровления получили но­вые язвы и болезни душевные: омрачение совести, стыд и укор, тяжесть в душе.

Нет! Это не исповедь. Это извращение святого Таинства. Оправдываться в любом случае не по­лезно: если совесть чиста, то, о чем и беспокоить­ся, рано или поздно Господь выведет правду на­ружу, оправдает, а если совесть обличает, тогда тем более нельзя оправдываться, потому что к то­му греху прикладывается новый грех — ложь. Если обличает совесть или духовный отец, то надо прислушаться и исправиться. Надо проявить интерес к делу спасения, тогда и без дополнитель­ных приемов будешь помнить грехи свои. Чем человек интересуется, про то он не забывает.

Если ты едешь в поезде и с интересом смот­ришь в окно, то ничего не пропустишь незамечен­ным. Каждая мелочь, каждый штрих останется в твоей памяти, и ты сможешь подробно рас­сказать все другим. А если смотришь в окно безучастными, ничего не видящими глазами, если ты поглощен своими мыслями, то рассказ твой о поездке будет сухим, кратким, в общих чертах, без подробностей. А то и вовсе вынужден будешь сказать: "Да я ничего не помню! Все забыл!" Вот так и бывает на исповеди.

ДВА ИСПОВЕДНИКА

Стоит один исповедник на исповеди, и перед его мысленным взором проходит вся его жизнь. Он вспоминает и кается: сегодня проспал лишние полчаса и не успел прочитать утренние молитвы, даже крестик забыл поцело­вать... Каюсь, Господи, помилуй и прости! Вчера на дороге, второпях, чуть не опрокинул коляску с младенцем и сильно толкнул старушку — ка­юсь. Господи! За день обидел и огорчил тех-то и тех-то словами и делами, волею и неволею, ведением и неведением — каюсь, Господи! Ванютку наказал несправедливо, а Оля провинилась и заслужила наказание, но я даже замечания не сделал — каюсь. Господи, помилуй и прости, и т. д. И чем больше он углубляется в свою жизнь, чем полнее его самопознание, тем больше он сокрушается сердцем. Кажется ему, что он хуже разбойника, хуже блудницы. "Разбойник, — ду­мает он, — кровью поплатился за свой грех, я же живу в полном благополучии, а дела не лучше его дел. То одного словом резану хуже кинжала, то другого уколю, как мечом. Разбойник губил только тела людей, а души их спасал: они как муче­ники умирали, а я... бедные люди! Сколько я им приношу огорчений! То от меня терпят, то от пятого-десятого, такого же неразумного, как я... И не хочешь делать плохого, а оно само по себе получается, когда забудешь молитву и развле­чешься. Вот хотя бы вчерашний случай... Купил цветы для жены, собирался поздравить с Днем Ангела, утешить ее. Вдруг навстречу идет Танюша с незнакомым молодым человеком. Я расшар­кался перед ней, как мальчишка, наговорил ей много любезностей и сунул в руку букет... Бедная, как она смутилась... Ну хорошо, перед собой я могу оправдаться тем, что она много доброго сделала нашей семье и достойна еще большего внимания, а жене я купил другой букет. Но дело не в этом! Почему я не проявил чуткость, осторо­жность, бдительность?... Пришла, бедная, вся в слезах. Говорит, жених устроил сцену. Спраши­вал: кто это? Да что это? Я не знала, что гово­рить...

И всегда я такой, что ни шагну без молитвы, то соблазн для людей, какое бы слово ни сказал, получается смущение... Горе мне! О Господи! Вся надежда на тебя! Помоги мне всегда хранить молитву в уме. Соделай ее неразвлекаемой, чтобы диавол не делал меня своей игрушкой и не строил свои козни людям через меня, окаянного.

Блудницу Господь не осудил, но другие все осудили ее и хотели побить камнями. Какой по­зор она пережила! Какой стыд, какое унижение! А я?... О-о! Несчастнейшее создание! Почитают меня благочестивым человеком, ставят меня в пример для подражания, а я хуже скота несмысленного побеждаюсь похотью. Где мое воздержание? Где соблюдение закона, уставных дней? Все попрано грехом сладострастия. Бедная супруга! Своим невежеством я тебя увлекаю в ад... Молись за меня, родная, я слаб... О, Господи, спаси нас — ими же веси судьбами!

Тяжелые, приглушенные вздохи вырываются из груди его... Сплошные ошибки, сплошные гре­хи... Пощади, Создатель милосердный, и помоги исправиться, ибо без Тебя я не в силах и помыс­лить доброго.

Стоит он так и искренно сокрушается сердцем. Не замечает, как его жмут, толкают, на ноги наступают... Он весь ушел в себя, вовнутрь телес­ной оболочки, как говорится, залез под кожу свою для внутренней работы над своей душой, над своим сердцем, чтобы очистить их как можно полнее. Из глубины сердца он вопиет: — "Спаси­тель! Я прихожу к Тебе не потому, что могу принести Тебе веру твердую, непоколебимую, сердце, полное упования и покорности. Нет! Я прихожу потому, что я ничего не имею, что я обнищал и хотел бы облечься вновь в одежду светлую, одежду чистоты. Я терплю холод и жаж­ду, и Ты один можешь насытить меня хлебом жизни и напоить источником воды живой. Гос­поди, не удаляйся от меня. Сила моя! Поспеши на помощь мне"!

Стоит он, как свеча перед Богом, кается, со­крушается, усердно молится, сожалея, что быстро прошла служба. Ему хотелось бы продлить бого­служение. Не хочется расставаться с храмом. Здесь так хорошо, легко, радостно! Он ощущает здесь близость Бога, Божией Матери и святых, которые живыми глазами смотрят на него с икон ласковым и ободряющим взглядом.

Такое покаяние всегда бывает плодотворным. Оно приносит много-много добрых плодов и ис­правление жизни. Человек от силы в силу вос­ходит по лестнице добродетелей, и такие миряне достигают чистоты и святости жизни, как препо­добные Иона и Васса Псково-Печерские и подо­бные им.

А другой исповедник стоит на исповеди и муча­ется душой и телом. Не знает он, что такое внут­ренняя работа над собой. А почему не знает? Да потому, что не хочет знать! Зачем, дескать, об­ременять себя лишней заботой? Веселей жить, когда не думаешь о грехах (это по его рассужде­нию). И вот вся его забота на исповеди проявля­ется в том, чтобы оттолкнуть от себя всех и само­му стоять просторно, услаждаться пустыми, гре­ховными помыслами, мечтами, или в помыслах отягощен житейскими делами, но только не мо­литвой. Богослужение ему в тягость. Он пришел в храм, чтобы исповедаться и причаститься Свя­тых Христовых Тайн, внешне выполняя долг пра­вославного христианина, но не по внутреннему влечению сердца. Ему непривычно и тяжело стоять в церкви, и вот он ропщет: "Почему батюшка медлит, не начинает исповедь? А ты чего первая встала? Пришла последняя! Малыш, чего здесь стоишь? У тебя грехов нет!"

Что же этот бедный человек получит от ис­поведи? Если он так и не придет в сокрушение сердца о грехах своих, то он исполнит только обряд, но по-прежнему будет далек от покаяния и уйдет он из храма с таким же тяжелым смутным чувством, с каким пришел в храм: не обновлен­ный, не исцеленный.

Искренно говорю, Д., жалко таких, как жалко бывает совсем слепых. Но слепота телесная вре­менна, как временна наша жизнь на земле, поэто­му она не так страшна и опасна, как слепота духовная, которая губит душу навеки.

ВНУТРЕНЯЯ ЖИЗНЬ

Жизнь внутренняя — это основа основ православной веры и неотъемлемая принад­лежность   православного   христианина. Если мы не будем бодрствовать над собою, над своим сердцем, над своим разумом и помышлени­ями, то мы не спасемся. Мы должны следить, чтобы все наклонности нашего сердца были на­правлены к прославлению Господа и чтобы мыс­ли наши были устремлены только к Нему Единому.

Через самопознание и самободрствование мы получаем благодать и силу к приобретению жиз­ни бессмертной.

Иногда смотришь на человека — по наруж­ности он ничем не отличается от других, а по внутренней жизни он высок перед Богом и часто творит великие дела добродетели.

Без внутренней жизни, без самободрствования человек легко впадает в погрешности и беззако­ния, поэтому надо стараться, чтобы наше вне­шнее, наружное поведение управлялось внутрен­ним, сердечным расположением. Если у человека внешняя жизнь преобладает над внутренней, если он занят только земными предметами и не радит о предметах духовных, т. е. о своем спасении, то рано или поздно он почувствует неудовлетворен­ность жизнью, пустоту, мрак, и это неизбежно приведет его в уныние и даже в отчаяние.

Да, страшно жить без Бога, иными словами, без внутренней жизни никогда не насладится та­кой человек миром и радостью духовной, радо­стью о Боге в здешней земной жизни, а в жизни будущего века тем более.

Старайся, друг мой, жизни внутренней придать первостепенное значение. Не думай, что она воз­можна только отдельным лицам. Она приемлема для всех людей любого звания, любого состоя­ния, живущих в любом времени, занятых на лю­бой должности, на любой работе, даже на самой труднейшей. Нет такой причины, из-за которой человек не смог бы войти внутрь себя и наблю­дать за каждым движением сердца, за каждым помыслом. Не может только тот, кто не хочет заниматься упражнениями жизни внутренней, кто желает заниматься более собою, нежели Госпо­дом. Но в душе, занятой только собой, только внешней жизнью, не может пребывать благодать.

Проси, друг мой, у Господа нашего Иисуса Христа того чистого света самопознания, который научил бы тебя внутренней жизни, научил бы всегда неразлучно пребывать с Господом. Когда ты вкусишь сладость внутренней жизни, тогда уже никто и ничего не сможет помешать тебе в благочестивых упражнениях. Кто занимается самосозерцанием, тому Господь дарует такую способность, что он может одновременно и моли­тву творить, и выполнять самую сложную и тру­доемкую работы. Вот, например, художник, му­зыкант, скульптор и даже писатель могут одно­временно и молиться внутренне, и своим трудом заниматься, да еще и в беседе участвовать.

Для многих это кажется непостижимым, невоз­можным, а в действительности это так и есть. Люди эти постоянно вкушают сладость беседы с Господом, насыщены и пересыщены радостью духовной. Вот и ты тоже стремись к этому.

ПОДРАЖАНИЕ ИИСУСУ ХРИСТУ

Во всех случаях жизни старайся подражать Господу Иисусу Христу. Войди внутрь себя и сообразуйся с Божественным примером, поступай так, как в этом случае поступал бы Христос. Во всех словах и действиях цодражай Ему. А чтобы знать слова и действия Иисуса Христа, старательно изучай Священное Писание и чаще ходи в церковь. Нет ни одного действия жизни Его которое не представляло бы нам при­мер для подражания.

Иисус Христос есть образец совершенный, и люди никогда не смогут достигнуть такого совершенства, но наша задача подражать Ему по мере сил и возможностей и быть истинными Его последователями. Без благодати Божией, своими силами мы не можем этого делать, поэтому усердно проси у Господа благодати Святого Ду­ха.

Советую тебе, чадо мое, все делать осмотрите­льно, без поспешности, потому что поспешность очень вредит духу внутреннему. Не стремись отличиться духовно-нравственными подвигами ра­ди того, чтобы о тебе знали и восхищались дела­ми твоими, иными словами, ради прославления имени своего.

ПРИЧАЩЕНИЕ СВЯТЫХ ТАИН

В таинстве причащения мы вкушаем под ви­дом хлеба (просфоры) и вина истинное Тело и Кровь Христа и через это соединяемся с Ним. К таинству причащения надо готовиться молитвою, постом и покаянием. Это таинство совершается в храме во время Литургии. Больные могут причащаться и на дому. Священник прино­сит Святые Дары в дароносице. Во время прича­щения Святых Тайн надо питать благочестивые чувствования: благоговение и страх Божий. Но иногда мы бываем холодны и рассеянны, и от этого многие унывают. Унывать не надо. Надо смириться и признать себя заслужившими такое состояние. Говори себе: "по Сеньке шапка! По моим грехам Господь не дает мне радость; слава Господу за все!". Перенеси это терпеливо и не отчаивайся, но старайся исправиться.

Некоторых благочестивых и ревностных в ду­ховной жизни людей Господь испытывает: не да­ет радости — и за это благодари Бога. Господь лучше нас знает, что нам более полезно: одним Он посылает сладости и утешения для подкрепления и ободрения, другим Он этого не делает, потому что они в любом состоянии должны лю­бить Его с одинаковой силой, и проверяет: таковы ли они? Третьих лишает утешения по грехам. В любом случае унывать нельзя.

Не считай себя отверженным от Господа, если даже не чувствуешь себя расположенным служить Ему, но всегда старайся угождать Ему с один­аковой силой. Не занимайся сам собою более, чем делами Божиими, отдайся Ему, и в этом ты най­дешь радость и блаженство.

Когда человек нерадиво относится к делу свое­го спасения, в себе оставляет местечко для себя, тогда он от причащения Святых Тайн больше получает слабости, нежели оздоровления. Если после причащения ты будешь бодроствовать над сами собою, над своими склонностями и будешь употреблять их к благоугождению Божию, то сохранишь себя в благочестии и радостном чувст­ве, которое получил приобщаясь.

Для служения Господу нужно иметь сердце чистое, совершенное и покорное всем Его прояв­лениям, поэтому не удивляйся, когда Он испыты­вает, наставляет, учит тебя быть более совершен­ным.

Некоторые брезгуют причащаться после боль­ных и престарелых, боятся заболеть. Смотри, Д., берегись этого чувства брезгливости: это очень большой грех. Священники на приходах, где нет диакона, и диаконы на других приходах и в мона­стырях употребляют оставшиеся Святые дары и живут в добром здравии до глубокой старости. Брезгливость показывает, что у человека слабая вера. Надо молиться Богу, чтобы Господь ум­ножил и укрепил веру.

Тяжело бывает смотреть, как некоторые не­мощные старушки и душевнобольные приклады­вают усилие, чтобы наравне с детьми подойти к Чаше Жизни первыми. Они толкают друг друга и без благоговения, без страха Божия причаща­ются...

Душевнобольные часто бывают соблазном для других. Они наводят страх на некоторых, и быва­ют случаи, когда человек готовился к причаще­нию, но из-за них не подходил к Чаше. Это относится и к другим больным, особенно к пре­старелым. Благоразумный и благочестивый ста­рец и старица, если чувствует себя плохо, то где-нибудь в сторонке сидит и спокойно, благо­говейно молится, а к Чаше подходит в послед­нюю очередь, когда в церкви бывает свободный проход. Вот это благочестие, И сам получает большую пользу для души и тела, и других не смущает. Так вот и ты, чадо мое, делай, этим приобретается смирение, страх Божий и благо­честие.

ПЛОДЫ ПОКАЯНИЯ

Однажды походит ко мне духовное чадо и говорит:

— "Батюшка, можно ли просить у Бога смерти?"

— "А что такое?" — спрашиваю.

— "Мне страшно жить... За все придётся от­вечать: за каждый шаг, за каждый взгляд, за каждое слово. Лучше сейчас умереть, а то к старо­сти накопится много грехов".

— "А ты не складывай их в чемодан. Шаг, взгляд, праздное слово — это не смертные грехи. Они страшны только для тех, кто не обращает на них внимания, кто не признает их за грехи, не кается и не исправляется, так сразу же проси у Бога прощения перед своим крестиком, как делала преп. Мария Египетская, а потом покаешь­ся отцу духовному и будешь нудить себя к исправ­лению, то от этих грехов и следа не останется. Для тебя сейчас страшнее умереть, чем жить, потому что к покаянию-то ты пришла, а вот плодов-то покаяния у тебя пока еще нет. А чтобы страшно не было умирать, надо запастись плодами покаяния.

Умереть легко. Малодушные даже кончают са­моубийством. Это те, кто не желает бороться с трудностями, но такие достойны сожаления и даже презрения. За таких Святая Церковь не молится. Кто нам дал право распоряжаться своей судьбой? Не по своей воле мы родились, не по своей воле должны и умереть! У Бога просить смерти — это дерзость! Это явное доказательство того, что мы не желаем жить по воле Божией. Понятно?"

— "Понятно, батюшка, а что такое плоды, достойные покаяния".

— "Плоды, достойные покаяния, — это христи­анские добродетели и добрые дела. В Евангелии много пишется о плодах покаяния. Вот, например, апостол и евангелист Лука пишет: "Сотворите же достойные плоды покаяния" (Лк. 3, 8), а потом поясняет: "У кого две одежды, тот дай неимуще­му, и у кого есть пища, делай то же" (Лк. 3, 11).

А вот еще плоды духовные: "Облекаемся, как избранные Божий, в милосердие, долготерпение, благость, смиренномудрие, кротость и любовь" (Кол. 3, 12—14). Основной плод покаяния — лю­бовь (Ин. 15, 2—16).

Апостол Павел говорит: "Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а люб­ви не имею, нет мне в том никакой пользы". (1 Кор. 12, 3-8).

"Так поступайте (т. е. творите достойные пло­ды покаяния), зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна" (Римл. 13, И).

Плоды покаяния проистекают от истинного покаяния. А истинное покаяние — это значит искреннее, нелицемерное сокрушение о грехах. В Священном Писании приводятся конкретные примеры истинного покаяния, приносящего до­стойные плоды. Вот, например, Закхей, неправед­ный сборщик податей, какой принес плод покая­ния? Он раздал половину имения и с избытком вознаградил всех, у кого взял лишнее.

Преп. Мария Египетская в юности вела пороч­ную жизнь. Какой плод покаяния она принесла? Ушла в пустыню и стала жить целомудренно.

Так вот и мы должны делать. Например, берет нас гордость и тщеславие. Мы молим Бога, что­бы Он послал нам смирение. А как практически переделать нашу греховную природу? Надо пере­плавить нас в огне клеветы, напраслины, насме­шек, всякого рода унижений и оскорблений от всех людей и даже от самых близких родствен­ников — вот Господь и присылает нам просимое, потому что когда мы просим у Бога смирения, то это значит просим послать нам людей, которые бы смирили нас. И если мы благодушно, без ропота, без озлобления и раздражения принима­ем и с радостью благодарим Бога за все это, молимся за обидчиков и не изменяем к ним свое­го доброго расположения, то это значит, мы при­носим плоды истинного покаяния.

БЛАГОЕ НАМЕРЕНИЕ

Чтобы покаяние было не формальным, не внешним, не бесплодным, надо молиться за врагов, всем и всегда делать только добро, даже если и в ущерб себе; подавать мило­стыню, когда будет возможно. Хорошо подавать милостыню от избытка, а от скудности подать еще лучше, выше.

Господь смотрит не столько на дела людей, сколько на их намерения. Есть такой рассказ. Когда Иисус Христос был отроком, он сделал птичек и стал их раскрашивать. Одна птичка ду­мает:

Ой, желтый цвет..., не хочу желтый, хочу крас­ный! Видишь? Это своеволие! А Господь ничего ей не дал за своеволие, никаких красок, так она и осталась серенькая. И в нескольких поколениях эти птички были серенькие. А когда Господа Ии­суса Христа распяли, то такая же птичка села на Крест и думает: мои прародители были своеволь­ники, и я своевольница, и все мы огорчили Гос­пода, а теперь он страдает. Помогу Ему! Вытащу гвозди, и Он простит нас. И вот стала она гвозди клевать... тюк-тюк, тюк-тюк, тюк-тюк, клюет... Ну где уж там! Разве она могла вытащить гвоздь? Эта птичка очень маленькая, меньше воробья. Ну вот, клевала она так клевала гвоздь, потом вспомнила про своих деток, что они голодные, есть хотят, и скорей полетела к ним. Прилетела, а они как закричат все в один голос: "Мамочка, мамочка, какая ты красивая!" "В чем дело? — спрашивает". — "У тебя грудка красненькая". — "А! Это кровь Господня". — "И мы хотим быть такими же!"

Она приложилась к грудке каждого птенчика, и так все поколения стали красногрудыми. С тех пор эту птичку называют малиновкой.

Вот видишь, Господь намерения благие прини­мает и за них грехи прощает. Своеволие — ух, какой большой грех! У иноков это самый тяжелый грех. Это значит, послушания нет, нарушается обет иноческий, и мирские должны повиноваться Гос­поду, и даже птицы и животные повинуются Богу.

Господь простил птичку ради ее доброго наме­рения. Она не вытащила гвозди, но очень хотела этого, и Господь принял ее желание как самое дело.

Так вот и нам, друг мой Д., надо стремиться к добру, к добрым желаниям, намерениям, делам, словам, помышлениям и чтобы все чувства наши были направлены на угождение Богу и ближним. Если ты будешь упражняться в незлобии и нудить себя на всякое добро, то Господь и Божия Матерь со всеми святыми не замедлят помочь тебе в этом благом намерении.

Мир тебе и Божие благословение!